С появлением Интернета районные многотиражки и даже сельские газеты понемногу выбираются в Глобальную Сеть. Однако изредка бывает и обратный процесс – когда гиганты мировой индустрии масс-медиа обращают внимание на деревенские страсти в глубине России. С одним из таких казусов мы и столкнулись буквально на днях.
Усомнившись в том, что уральское село нынче интересует рядового американца, решили присмотреться к ситуации подробнее – и понять, в чем истинная причина столь необычного интереса. Подобные сомнения появляются и у других уральских коллег – например вчера, в связи с этим, вышел большой материал в Nakanune.ru.
О том, как мы выясняем причины интереса крупнейшего американского издания к селу, название которого даже написать по-английски трудно, мы и расскажем читателям.
Итак, в полицию обратились американские журналисты. Из «The New York Times». Проявив недюжинную осведомленность об одном из уголовных дел, задали полиции вопрос. Получили ответ. А мы дали дополнения.
Чтобы не повторяться и не упустить в пересказе что-нибудь важное, мы покажем переписку полностью. Сначала – наше письмо в «Нью-Йорк Таймс», а внизу – ответ полиции Свердловской области этому же изданию, по прочтении которого наше письмо и появилось.
Письмо главного редактора «Интермонитора» Евгения Ющука корреспонденту «Нью-Йорк Таймс» Стивену Майерсу.
Уважаемый господин Майерс.
Взаимоотношения уральского журналистского сообщества с американскими коллегами, пишущими о нашей местной проблематике, складываются непросто. В связи с этим, я решил проинформировать вас о некоторых обстоятельствах по материалу, который Вы готовите – возможно, Вам неизвестных – а также задать Вам ряд вопросов. Наше с Вами общение будет освещаться публично, включая и это письмо к Вам.
Причина такого подхода к ситуации кроется в печальном опыте наблюдения за работой вашего коллеги – лауреата Пулитцеровской премии Уилла Инглунда из «Вашингтон пост». Его однобокие материалы и особенно – отказ объяснить, почему он нарушил основополагающие принципы честной журналистики и не взял комментарии всех сторон конфликтной ситуации – вызвали скандал в российских СМИ. Вы можете ознакомиться с подробностями тут, если сочтете это нужным.
Теперь к делу. Из СМИ нам стало известно, что Ваше издание заинтересовалось ситуацией в глухой уральской глубинке – селе Быньги. По делу, связанному с иконами и то ли реставрацией, то ли разрушением храма и его иконостаса. Учитывая масштабы «Нью-Йорк Таймс», а также отсутствие особого интереса американских обывателей к тому, что происходит в России, если это их напрямую не касается– такой интерес гиганта мировой журналистики, на первый взгляд, вызывает удивление. Ну невозможно себе представить, чтобы ведущие американские СМИ интересовались иконами в уральской деревне или неудачным ремонтом одной из великого множества российских церквей как обычным инфоповодом. Как говорится, «Где Нью-Йорк, а где Быньги».
Но вот если к этому добавить скандалы на Урале с генконсулом США в Екатеринбурге господином Отто Хансом Ван Маерссеном, и отмеченный СМИ интерес США к реформе местного самоуправления, в контексте гипотезы о возможной подрывной деятельности против России – то картинка, возможно, проясняется.
Ведь за скандалом (или даже криминалом), связанным с этим провинциальным храмом стоит мэр Екатеринбурга Евгений Ройзман (признан Иноагентом) , который позиционируется как противник реформы местного самоуправления, явно интересен официальным лицам США, и при этом нуждается в защите политическими средствами. Последнее обстоятельство связано с тем, что к господину Ройзману и его соратникам у правоохранительных органов появилось немало вопросов по различным статьям Уголовного Кодекса.
Таким образом, налицо возможная политическая ангажированность вашего издания (или Вас лично). Хотя, конечно, это не факт. Более того, мы искренне надеемся, что никакой ангажированности в данном случае нет, а Вы и правда решили объективно разобраться в ситуации вокруг малоизвестного в мире храма в Быньгах.
Вот, это мы и решили проверить.
Для такой проверки, мы обратились в свердловскую полицию и попросили предоставить нам информацию о том, что именно Вы у нее спрашивали и какой ответ получили.
Скажем честно – результат нас насторожил. Ответ полиции, в принципе достаточно полный, но вот Ваш вопрос…
Нам совершенно непонятно, почему Вы задали свердловской полиции вопрос исключительно «о судьбе икон, изъятых около 9 месяцев назад из реставрационной мастерской Художественного училища имени Шадра».
При этом Вы в утвердительной форме, а совсем не в форме вопроса, констатировали, что «Часть икон была передана на реставрацию из Храма Святителя Николая Чудотворца в селе Быньги, а часть – из коллекции частного музея. Изъятие проводилось в связи с возбуждением уголовного дела о ненадлежащем проведении реставрационных работ в вышеназванном храме». Вы констатировали также, что уже собрали материал «о Невьянских иконах» для написания статьи.
Получается, что Вы, как и Ваш предшественник Уилл Инглунд, пообщались исключительно с одной стороной конфликта, не удосужившись получить информацию от другой? Или Вы вообще ни с кем не общались и ограничились выборкой из материалов СМИ?
На наш взгляд, это важный вопрос. Проясните его, пожалуйста.
Корректный журналист, как нам представляется должен был бы получить комментарии нескольких сторон, одна из которых – несомненно, полиция. Но из Вашего вопроса явно следует, что Вы этого комментарий полиции по всей ситуации в целом не получали. Почему? И не приведет ли это к появлению очередного однобокого американского материала, излагающего позицию только одной из сторон конфликта, вопреки основным принципам журналистики?
Учитывая, что Вы не обратились к официальным органам за рядом важных пояснений, а также принимая во внимание достаточно вольные трактовки Вами юридических терминов – вроде «ненадлежащего проведения реставрационных работ», применительно к уголовному производству, мы считаем нужным обратить Ваше внимание на ряд существенных моментов.
Для этого мы сделали выборку из открытых источников. Проверить ее достоверность Вы можете, хоть у той же полиции.
- Существует Указ Президента Российской Федерации от 20.02.1995 № 176 «Об утверждении перечня объектов исторического и культурного наследия федерального (общероссийского) значения». На основании этого указа храм Во Имя Святителя Николая Чудотворца в селе Быньги (движимое и недвижимое имущество), вошел в Перечень объектов исторического и культурного наследия федерального значения в раздел III (Памятники градостроительства и архитектуры).
- Согласно документам, иконостасы (вместе с иконами, которые в них находятся) являются неотъемлемой частью самого храма и поэтому также отнесены к комплексу памятника культурного наследия «Быньговская церковь».
- Любые работы по реставрации и ремонту любых памятников культурного наследия строго регламентированы российским законодателем. Никто и никогда не может проводить не только реставрацию, но и ремонт в таком объекте без соответствующих разрешений. Вам это должно быть известно на примере соответствующих законов других стран. Россия в этом плане не уникальна.
- В соответствии со статьей 2 Инструкции «О порядке учета и хранения движимых памятников истории и культуры, находящихся в личной собственности граждан», утвержденной Приказом Минкультуры СССР от 12.12.1986 № 53 (применяется в части, не противоречащей Федеральному закону от 25.06.2002 № 73-ФЗ «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации»), — консервация и реставрация памятников истории и культуры могут осуществляться только с разрешения соответствующих органов культуры и под их контролем. Других законных вариантов не существует.
- Когда разразился скандал вокруг Храма в Быньгах, были проведены проверки с участием специалистов. Иначе невозможно определить, есть нарушения или нет и, соответственно, сделать процессуальные выводы. Оказалось, что Отец Виктор (Зырянов) никакого научного обоснования того, что он назвал реставрацией, не делал. Не было ни законно составленного и утвержденного проекта, ни фото- и видеофиксации памятника до начала работ, сделанных в установленной форме. Квалифицированные историки и архитекторы не привлекались к процессу так называемой «реставрации».
В итоге, крайне трудно назвать «реставрацией», а не разрушением тот процесс, который фактически происходил в храме. Например, когда замазали краской двухсотлетние фрески, тем самым, возможно, уничтожив их.
- Документооборот, связанный с перемещением икон, если верить СМИ, не велся совсем.
Драгоценные, уникальные иконы увозились и привозились частными лицами произвольно. Их можно было потерять, сломать, украсть. А можно было и подменить – например, новоделом.
Вы можете себе представить, например, что какой-нибудь сотрудник Лувра отдаст портрет «Джоконды» первому встречному, который рассказал сам о себе, что является специалистом по живописи и хочет «Мону Лизу» немного подновить? А ведь практически это в Быньгах и происходило. Вы в Лувре назвали бы это «ненадлежащим проведением реставрационных работ», или все же как-то иначе?
Отец Виктор, который оказался не в состоянии оформить правильно даже обычные ремонтные работы, тем более не может быть в состоянии понять, что ему привезли с реставрации – старинную икону или ее копию. А специалистов он не привлекал. Случайно ли это именно так? Это вопрос.
На наш взгляд, освещение в Вашем издании этой важной фактической информации позволит говорить об отсутствии предвзятости или какой-либо ангажированности.
Надеемся, что Вы по достоинству оцените нашу бескорыстную помощь, направленную на укрепление взаимного уважения журналистов России и США.
С уважением,
Евгений Ющук,
Главный редактор «Интермонитора»
Ответ Свердловской полиции на вопрос «Нью-Йорк Таймс»:
Господин Майерс!
В ГУ МВД России по Свердловской области поступило Ваше обращение с просьбой получения информации «о судьбе икон, изъятых около девяти месяцев назад из реставрационной мастерской Художественного училища им. Шадра».
Настоятель храма Во Имя Святителя Николая Чудотворца (с. Быньги) о. Виктор (Зырянов) был в установленном законом порядке ознакомлен с заключением экспертной комиссии об ущербе, нанесенном внешнему виду и помещениям храма в результате деятельности лиц, не имеющих необходимой квалификации.
На основании результатов данной проверки в настоящее время в Главном следственном управлении ГУ МВД России по Свердловской области расследуется уголовное дело, возбужденное по признакам состава преступления, предусмотренного частью 2 статьи 243 Уголовного Кодекса Российской Федерации, — уничтожение или повреждение памятников истории, культуры, имеющих общероссийского значение. Уголовное дело возбуждено по факту повреждения памятника культуры. Кто именно нанес ущерб храму-памятнику, а также правомерность действий лиц, причастных к его «реставрации» тем или иным образом, предстоит установить в ходе следствия.
Свердловская полиция в ходе расследования данного дела провела следующий комплекс мероприятий:
- Составлен архитектурный план, которого до сего дня просто не существовало в природе.
- Произведена опись имеющегося в церкви имущества.
- Проведена экспертиза самого здания церкви как объекта культурного наследия.
- Проведена экспертиза находящихся в храме икон именно с точки зрения наличия культурной и музейной ценности, что позволяет теперь отнести большинство из них к Музейному Фонду Российской Федерации.
В настоящее время ГУ МВД России по Свердловской области наладило конструктивный диалог с руководством Нижнетагильской епархии. В частности, оказана помощь в подготовке документов, необходимых для внесения храма Во Имя Святителя Николая Чудотворца (с. Быньги) в федеральную программы по сохранению и реставрации памятников культуры.
26 икон, изъятых из разрубленного «реставраторами» иконостаса церкви в селе Быньги (полукруглой формы, являвшегося уникальным объектом культурного наследия и, к сожалению, из-за варварского «демонтажа» не подлежащего, по мнению экспертов, восстановлению), были обнаружены сотрудниками полиции в художественном училище им. Шадра
(г. Екатеринбург). Это произошло летом 2013 года во время каникул, т.е. не могло помешать образовательному процессу. В настоящее время указанные иконы в качестве вещественных доказательств находятся на ответственном хранении директора училища в специальном кабинете этого учебного заведения, оборудованном охранной сигнализацией, — до решения вопроса о помещении их в специализированное учреждение. Полиция приняла меры по сохранности предметов религиозного культа, представляющих собой еще и значительную материальную ценность, оставив их в том же кабинете училища, где они и находились.
Помимо икон из Быньговской церкви, в реставрационной мастерской полицейскими обнаружено еще 87 икон, право собственности на которые не подтверждено никакими документами. После юридического рассмотрения материалов, находящихся в производстве ГУ МВД России по Свердловской области, установления факта, что данные предметы не являлись объектом преступных посягательств, а также предъявления документов, обосновывающих право собственности на них, иконы вернут законному владельцу. До тех пор они в качестве вещественных доказательств будут находиться на хранении в ГУ МВД России по Свердловской области.
Иллюстрация: fadm.gov.ru
Текст: Филипп Юдин
Прямая трансляция новостей — 
