Суд – адвокату Борису Ченцову: «Это уже давление на эксперта»! Расшифровка аудиопротокола судебного заседания, экзотические представления о «френдах» в соцсетях и другие элементы «почерка» господина Ченцова в судах и СМИ. Журналистское расследование. Часть 4

Журналистское расследование Главного редактора издания «Интермонитор» Евгения Ющука

Я, Главный редактор издания «Интермонитор» Евгений Ющук, продолжаю журналистское расследование публичного конфликта на «поле медицинской юриспруденции».

Данный конфликт, напомню, развивается между экс-следователем Борисом Николаевичем Ченцовым, не имеющим медицинского образования, и медицинским юристом Мариной Анатольевной Агапочкиной, которая по первому высшему образованию врач.

Конфликт, происходящий в Екатеринбурге, на самом деле касается всей российской медицины.

Фактически это два вопроса. Первый — вопрос о том, правильно ли пытаться уложить в рамки формальной инструкции медицину, которая имеет дело с принципиально нестандартными действиями природы?

Если встать строго на формальные позиции, что и предлагает, судя по тому, что я вижу, малограмотный в вопросах медицины экс-следователь Ченцов, то это неизбежно приведет к тому, что врачи просто перестанут лечить сложные случаи.

Потому что, в сложных случаях вероятность успеха априори невысокая. Намного выше – вероятность неудачи.

Только вот, для пациента даже небольшой шанс на успех представляет огромную ценность. Но врачу будет незачем подставляться под грандиозные проблемы, ему будет проще «списать в расход» пациента, правильно оформив документы. И в этом, на мой взгляд, колоссальный вред интересам общества, который несет позиция адвоката Бориса Николаевича Ченцова.

Но это ещё не всё. Медицинская безграмотность «просто юриста» по образованию  Ченцова выливается в то, что он начинает «приставать» к врачам с обвинениями, которые, с точки зрения медицины, выглядят абсурдными.

Тем не менее, не понимая (или делая вид что он не понимает) вопросов медицины по существу, «просто юрист» Борис Ченцов проигрывает суды, но по какой-то причине, похоже, полагает, что проигрыш – следствие не его медицинской некомпетентности, а «сговора» медицинского юриста с медицинским экспертом.

Однако, если участник гражданского процесса полагает, что экспертиза подтасована – он может делать рецензию на экспертизу, или обоснованно требовать повторной экспертизы.

Но я вижу, что адвокат Ченцов более склонен, на мой взгляд, применять манипулятивные техники в воздействии на экспертов и общественное мнение, нежели спорить по существу медицинских вопросов (вероятно, потому что в них же надо разбираться, чтобы по ним спорить).

Более того, редакция Интермонитора постоянно предлагает адвокату Ченцову ответить на вопросы, которые у нас возникают при анализе его поведения в судах и в публичном поле. Однако адвокат Ченцов так же постоянно отказывается говорить по существу. Более всего его «отписки», не содержащие ответов по существу заданных вопросов, напоминают то, как в уголовном процессе обвиняемый или подозреваемый «прикрывается» статьёй 51 Конституции РФ, позволяющей не свидетельствовать против себя и близких родственников.

Однако выглядит, на мой взгляд, странно, когда адвокат, который сам же и вынес свой конфликт из тишины залов судебных заседаний в СМИ, внезапно стал отказываться комментировать этот конфликт. Казалось бы: адвокат сам инициировал публичное обсуждение своих действий и действий твоих оппонентов, ему предоставляют площадку для прояснения непонятных вопросов по этой теме — так пользуйся случаем прояснить их. Но нет.

 

При всем том, проигранный стороной Ченцова суд – это еще и судебные издержки, которые всегда возлагаются на проигравшую сторону – то есть, на клиента стороны адвоката Ченцова (а не на самого адвоката Ченцова, выступающего лишь представителем клиента).

Протокол допроса эксперта государственной экспертизы в судебном заседании с участием адвоката Ченцова (расшифровка по аудиопротоколу судебного заседания). 2025 год

Для тех, кто ранее не следил за журналистским расследованием Евгения Ющука, поясним, кто фигурирует в этом протоколе.

Помимо непосредственно самого адвоката Бориса Ченцова, в аудиопротоколе присутствуют:

1. Медицинский юрист Марина Агапочкина, с которой у Ченцова развивается основной конфликт;

2. Эксперт Екатерина Мостовая, которую Ченцов подозревает в сговоре с Агапочкиной;
При этом Ченцов аргументирует «сговор», по сути, тем, что 11 лет назад Мостовая работала в подчинении у Агапочкиной один месяц. Причем, во вновь созданном предприятии, появившемся из-за того, что предыдущее, в котором работала Мостовая с Агапочкиной, было продано собственником.

Более того, из того месяца две недели Мостовая дорабатывала двухнедельный срок после подачи заявления об увольнении. Мостовая хотела перейти в Медицинскую академию, а там учебный год в сентябре начинается – этим и было обусловлено, что Мостовая месяц (август 2014 года) находилась в подчинении у Агапочкиной, по сути, в состоянии переезда компании в новый офис.

В сентябре 2014 года Мостовая ушла в Медакадемию, где и работает по сей день на кафедре анатомии.

Еще один аргумент Ченцова в пользу «сговора» Агапочкиной и Мостовой – то, что они были «друзьями» во ВКонтакте.

3. Эксперт государственной экспертной организации.

Вся медицинская тематика, касающаяся пациентов, из расшифровки убрана, т.к. нас интересует в контексте журналистского расследования исключительно поведение адвоката Ченцова и его оппонентов в суде по отношению к теме «сговора».

Полное соответствие контексту и непосредственно самой речи участников аудиопротоколу нам официально подтвердила Марина Агапочкина (она в отличие от адвоката Ченцова, охотно поясняет все непонятные моменты в ситуации).

Обращает на себя внимание несколько моментов в этом заседании. Они, на мой взгляд, наглядно демонстрируют тактику адвоката Ченцова в суде, и позволяет оценить реальную степень обоснованности его обвинений

1. Эксперт гос. экспертизы уверенно заявляет под аудиопротокол, что сам адвокат Борис Ченцов, который полагает, что «френды» («друзья» во ВКонтакте – это признак сговора) состоял ранее в «друзьях» у этого эксперта гос. экспертизы

2. Суд прямо говорит адвокату Ченцову, чтобы тот говорил по существу, а не занимался изобличениями оппонентов. Учитывая контекст, полагаю, что суд уже «наслушался» речей Ченцова про «сговор» и утомился это переслушивать.
Дословно: «Не нужно в чем-то уличать и не нужно повторять те вопросы, которые задавала судебная коллегия в той или иной интерпретации. Мы предупреждаем Вас об этом, нас так ориентирует руководство суда и Гражданский процессуальный кодекс для соблюдения порядка в судебном заседании. Пожалуйста».

3. Суд просит Ченцова говорить по существу экспертизы, а не по существу взаимоотношений с экспертом Мостовой. Ченцов соглашается – и все равно продолжает говорить про взаимоотношения.

4. Суд, на наш взгляд, косвенно обвиняет сторону адвоката Ченцова в непрофессиональном поведении: когда оппонент Ченцова говорит, что ведет себя так же, как «сторона Ченцова», суд на это отвечает: «Может быть, кто-то из вас всё-таки проявит профессиональные качества?»

5. Суд прямо обвиняет адвоката Ченцова Бориса Николаевича в давлении на эксперта. И это не умозрительные рассуждения из серии «френдов в соцсети», а прямой вывод суда из наблюдения за конкретными действиями адвоката Ченцова в судебном заседании.
Дословно: «Это уже давление на эксперта!»

6. Эксперт гос. экспертизы прямо говорит адвокату Ченцову, что у нее есть телефон Марины Агапочкиной, потому что у неё есть и телефон самого адвоката Ченцова. Потому что, существует потенциальная необходимость во взаимодействии между экспертом и представителями сторон.

7. Эксперт гос. экспертизы прямо объясняет Ченцову, что, если кто-то с кем-то «френд» в соцсети, это не означает, что они реально дружат и тем более, что эти «френды» могут оказывать влияние на результаты экспертизы, за которые эксперт еще и расписывается об уголовной ответственности.
На мой взгляд, странно, что взрослому мужчине Борису Ченцову, который даже сдал адвокатский экзамен, надо в 2025 году объяснять прописные истины о принципах работы соцсетей, но уж как есть.

Читатели могут сами оценить правильность, либо неправильность моих семи выводов посмотрев дословную расшифровку аудиопротокола судебного заседания.

Итак, непосредственно расшифровка аудиопротокола

Начало расшифровки.

Конец расшифровки

Как вообще соцсети предлагают пользователям «дружить»?

Это совершенно не секрет, публикаций более чем достаточно.

Если кратко, то соцсети оценивают наличие общих «друзей» и «друзей друзей», оконченные учебные заведения, наличие телефонов в телефонной книге, местность, в которой проживают люди, сферу интересов и другие факторы.

Так появляются «предложения дружбы», на которые многие люди откликаются по принципу «пусть будет, раз соцсеть так считает». Это никого ни к чему не обязывает (если, конечно, не принимать во внимание экзотические представления Ченцова), зато дополнительно наполняет «ленту» контентом.

Если подробнее рассматривать критерий «друзья друзей», то получается анекдотичная ситуация: я, журналист Евгений Ющук, по логике адвоката Ченцова, могу оказаться ним «в сговоре». Сами посудите:

Вот лишь некоторые из 83 пользователей ВКонтакте, которые являются общими с Ченцовым друзьями для меня:

Более того, оказывается, есть пользователь ВКонтакте, с которым у меня 47 общих друзей, и при этом у него в друзьях – Борис Ченцов. И, в то же время, у этого же человека в друзьях… Екатерина Мостовая.

Причем этот человек, который «условно объединяет» адвоката Бориса Ченцова, журналиста Евгения Ющука и эксперта Екатерину Мостовую – «банщик». В его интересах записаны баня, массаж и тому подобная тематика»

То есть, видимо, следуя концепции адвоката Ченцова, фраза: «Екатерина Мостовая, видимо, находится в сговоре с Борисом Ченцовым «через баню и массаж», — может быть логически непротиворечивой? На мой взгляд, это даже звучит абсурдно. Однако это – прямое следствие доведения рассуждений адвоката Ченцова до логического конца на практических примерах.

ДОПОЛНЕНО 08.04.2025 г.:
Социальная сеть ВКонтакте предлагает мне, Евгению Ющуку, «в друзья» того самого банщика. Причем за день у него стало на одного общего со мной друга больше — теперь их 48.

Отмечу, что описанная нейросетью Яндекса для соцсети ВКонтакте ситуация, не является уникальной именно для ВКонтакте. К примеру, другая социальная сеть, непосредственно в Ленте моего аккаунта предлагает мне дружить конкретно с аккаунтом «Борис Ченцов»:

Повторно покажу вопросы, связанные с поведением адвоката Бориса Ченцова в судах и в публичном поле, на которые не дал ответов по существу адвокат Борис Николаевич Ченцов к моменту выхода данного материала

1. В сюжете [передачи «Человек и закон»], в котором Вы приняли деятельное участие, отметился также юрист Подсухин. Для Вашего удобства также даю скриншот из этой передачи [СКРИНШОТ].
Поясните, пожалуйста, при каких обстоятельствах юрист Подсухин оказался в одной передаче с Вами? Вы его пригласили туда? Поясните, пожалуйста, какие отношения связывают Вас с этим юристом? Быть может, деловые или дружеские, и в чем заключаются Ваши с ним деловые отношения, если они есть? И насколько глубоко он вовлечен в процессы, которые Вы ведете?
[Поясню для читателей: юрист Андрей Подсухин осужден в 2023 году на 3.5 года за покушение на мошенничество. При этом в передаче, которую, на мой взгляд, можно вполне называть «бенефисом адвоката Ченцова», судимый за покушение на мошенничество Подсухин активно выступал в пользу стороны Ченцова, и при этом сказал неправду об эксперте Кирилле Сайпееве]

2. В общении с госпожой Агапочкиной мы обнаружили ряд приемов, которыми Вы пользуетесь в процессах и которые, по ее мнению, имеют повторяемость – т.е., формируют своего рода Ваш «почерк» в судебных процессах.
Некоторые из них требуют прояснения, поэтому я прошу Вас прокомментировать эти наблюдения госпожи Агапочкиной – в том плане, как Вы их видите:

2.1. Есть мнение, что Вы приносите в судебные заседания по 50-150 листов материалов, и вручаете их непосредственно там. Не присылаете заранее. Это так? Если да – то почему?

2.2. Есть мнение, что Вы смешиваете в документах письменные пояснения/ходатайства, выдаете вопросы, которые хотите поставить перед экспертом, не сразу, а в разных заседаниях. Это так? Если да – то почему?

2.3. Как мы поняли, есть прецедент, когда Вы сами заявили экспертизу, сами предложили экспертную организацию, а затем начали обжаловать то, что сами же и предложили – после того, как суд удовлетворил Ваши эти желания. Это так? Если да – то почему?

2.4. Есть мнение, что Вы практикуете не просто подачу многостраничных документов, но и в один процессуальный документ при этом включаете, по сути, несколько. Например, в заявлении об отводе судей у вас может содержаться в том числе ходатайство о назначении судебно-технической экспертизы (ранее уже заявленное Вами в ином виде), ходатайство о назначении повторной судебно-медицинской экспертизы (ранее также заявленной с иными вопросами), причем там могут быть как новые ходатайства (что хотя бы как-то объяснимо), так и те, что Вы прежде уже заявляли. Это так? Если да – то почему?

3. Скажите, пожалуйста, каким образом Вы преодолеваете отсутствие у Вас системных медицинских знаний, на приобретение которых в медицинском вузе тратится 6 лет? Откуда у Вас знания по нормальной и патологической анатомии, нормальной и патологической физиологии, фармакологии и прочим дисциплинам, изучение которых и делает человека врачом, причем после подтверждения того, что он не только слушал и читал всё это, но и правильно понял?
Вы беретесь за медицинские вопросы – значит, как-то для себя представляете, чем компенсируете отсутствие профессионального медицинского образования? Поясните это, пожалуйста. Дело в том, что после заявлений в передаче, где Вы едва ли не главный герой, пациентки о «черно-зеленом, синем поте» это действительно выглядит как очень важный аспект и, возможно, именно в этом ключ к пониманию Ваших действий. Нам надо постараться показать всё это читателям максимально корректно, поэтому мы и просим Ваши ответы.

4. У неподготовленного читателя/зрителя складывается, ощущение, что Вы безапелляционно заявляете, что если в ст. 18 ГПК что-либо написано, то это чуть ли не автоматически работает. Однако, когда мы стали проверять это у других адвокатов – они говорят, что работает это не так. Что все спорные вопросы по ГПК в принципе (а значит, и по этой статье) оставлены на усмотрение суда. Да, Вы вправе высказать свое мнение, однако не Вы, а суд решает, прислушаться к нему, исходя из конкретики дела и обстоятельств, или не прислушаться. А Вы – должны подчиниться решению суда.
Поясните, пожалуйста, почему Вы не рассказываете эти подробности, когда излагаете сведения по ст. 18 ГПК публично?

5. Ст. 18 ГПК имеет аналоги и в УПК, и в АПК. И там вполне регулярно происходит оценка судами актуальности связей между экспертами и участниками процесса. И я вижу в практике, что, как и говорят другие адвокаты, суды нередко принимают решение, что «древние» пересечения людей сегодня неактуальны в контексте «зависимости» и даже просто «связи» между людьми — и в отводе эксперта отказывают.
Я не сдавал экзамен на статус адвоката, но знаю это, потому что это довольно широко описано – ведь «битва в суде за отвод эксперта» широко распространена у юристов. Но Вы сдавали этот экзамен, значит, вероятно, знаете данные обстоятельства? Поясните, пожалуйста, почему Вы не рассказываете всё это в своих публичных выступлениях, а вместо этого, на мой взгляд, целенаправленно формируете иллюзию наличия доказанного Вами сговора?

6. Сторона Агапочкиной публично заявляет – цитирую: «Адвокат Борис Ченцов в судах утверждает, причем в категоричной форме, что эксперт Мостовая Е.М. НИКОГДА не выдает отрицательных экспертных заключений по делам, в которых представителем клиники выступает Марина Агапочкина и её коллеги, и вообще НИКОГДА не признает ошибок медиков. Это неправда. Адвокат Ченцов лжёт суду».

Прокомментируйте это, пожалуйста: Вы действительно делаете такие утверждения в судах? Вам неизвестны примеры того, когда это не так, или же известны, но Вы намеренно делаете такие заявления, зная, что это неправда? Нам важно знать Вашу позицию по этому вопросу тоже.

7. Сторона Агапочкиной говорит, что Вы систематически ходатайствуете, чтобы суд запросил детализацию телефонных звонков Мостовой, других экспертов, Агапочкиной (а суд Вам вполне логично отказывает). Как я понял, мотивируете эти свои желания тем, что раз они общаются – значит, вероятно, есть сговор.
Однако, по словам стороны Агапочкиной, в одном из судебных заседаний Вы решили спросить эксперта госэкспертизы, общается ли она по телефону с Агапочкиной. И состоит ли с Агапочкиной «в друзьях» в соцсети. И тут оказалось (в ответе этого эксперта Вам оказалось, как я понял), что с этим экспертом Вы также общаетесь по телефону, и в «друзьях» у неё состояли много лет, а затем из «друзей» удалились.
Имел ли в действительности место такой инцидент в суде?
Было ли в реальности Ваше удаление из «друзей» у эксперта? Если да – то как Вы объясните что одновременно «состояли в друзьях» у эксперта и считаете это признаком вероятного сговора с экспертом? Вы ведь не пытались заявить, что сами состояли в сговоре с экспертом, потому что ранее были у нее «в друзьях» (верно?) – но Агапочкиной, судя по Вашему комментарию в e1, «инкриминируете» именно это?

8. Наблюдения за тем, что и как Вы делаете в публичном поле, рождают внутренне непротиворечивую гипотезу, что Вы, возможно, не в состоянии понимать медицинские проблемы своих клиентов по существу, а что-то противопоставить оппонентам, которые по существу в медицине разбираются – надо. И, возможно, по этой причине Вы и пытаетесь изобретать «конструкции», которые понятны человеку с опытом следователя, однако не слишком выдерживают перепроверку.
Это действительно так? Если нет – то поясните всё же, как Вы компенсируете отсутствие у Вас базовых медицинских знаний, когда работаете на поле медицинской юриспруденции. Если защищать воров, убийц разбойников, «закладчиков» и тому подобную публику – безусловно, достаточно опыта следователя, пусть и 5-летнего. Но Вы ведь на поле медицины пришли. И сталкиваетесь именно с медицинской проблематикой и с тем, что надо отделять «врачебную ошибку» от «допустимого риска». А как Вы это делаете – не поясняете. Поясните?

9. Проверяя информацию, исходящую от Вас и Вашей стороны о том, что медицинский юрист Агапочкина и эксперт Мостовая работали вместе в трех организациях и являются подругами, мы не нашли никаких признаков того, что они подруги, за исключением Вашего сообщения порталу e1 о том, что они «френды» в социальной сети ВКонтакте.

Поясните, пожалуйста, Вы действительно полагаете, что подписка людей в социальной сети является признаком реальной дружбы? К примеру, у меня около 5 тыс. «френдов» в соцсети ВКонтакте. Вы полагаете, что я с ними реально поддерживаю отношения и состою в сговоре? Или же у Вас есть более существенные аргументы в подтверждение ныне существующих дружеских отношений Агапочкиной и Мостовой? Если есть, то какие?

10. Один из важных элементов в Вашей публично озвученной логике версии о «сговоре» Агапочкиной и «Мостовой» — Ваше заявление, что они «работали вместе в трех организациях».
Проверяя этот тезис, мы обнаружили, что Агапочкина и Мостовая действительно работали вместе – один год из 22 лет стажа Мостовой. При этом, однако, «три организации» выглядят следующим образом.

Была общественная организация, где они были «вместе», но там, на мой взгляд, странно говорить в принципе о «служебной зависимости», потому что это, по сути, и есть общественная нагрузка.

И в то же самое время была одна реально организация — ООО «Мед-Проект». В ней именно что «вместе», но не в отношениях служебной зависимости, работали Мостовая и Агапочкина. Это было в 2013-2014 годах, т.е., 11-12 лет назад.

И была у Мостовой с Агапочкиной 11 лет назад работа в отношениях «служебной зависимости» в ООО «Правовой медконтроль» — однако Мостовая попала туда, по сути, в силу обстоятельств (в связи с продажей собственником компании ООО «Мед-Проект»). Мостовая там реально «проработала» один месяц (это, напомню, из 22 лет работы экспертом), причем это произошло сразу после создания ООО «Правовой медконтроль», по сути, еще до начала его реальной работы.
Более того, Мостовая через пару недель «работы» в ООО «Правовой медконтроль» написала заявление об увольнении, после чего отработала положенные две недели и ушла.
Скажите, Вы это всё знали, когда излагали про «Три организации», в контексте ст. 18 ГПК?

Продолжение следует.

 

*Facebook и Instagram (продукты компании Meta) запрещены в России судом за экстремистскую деятельность. Кроме того, этой же запрещённой в России компании Meta принадлежит WhatsApp

Категория информационной продукции 16+

Автор: Евгений Ющук

ТАКЖЕ ПО ЭТОЙ ТЕМЕ:

«Врачи не должны бояться лечить сложные случаи. Но и пациенты должны быть защищены от нерадивых врачей. Расследуем конфликт юристов «на медицинском поле» в этом контексте». Часть 1

«Сговор»? Или некомпетентность ряда юристов в вопросах медицины? Анализируем опасный для россиян конфликт на примере конкретной экспертизы судмедэксперта Мостовой. Часть 2

Расхождения вижу серьёзные. Анализируем опасный для российской медицины конфликт, сравнивая реальную трудовую биографию судмедэксперта Екатерины Мостовой, работающей в экспертизе, 22 года — с её изложением стороной адвоката Бориса Ченцова, 5 лет работавшего следователем. Часть 3

Евгений Ющук: Как оградить врачей от агрессивных юристов-дилетантов, но защитить пациентов от врачебных ошибок? Это становится вопросом национальной безопасности

Евгений Ющук: Оказывается, суды давали оценку «детективным» рассуждениям адвоката Бориса Ченцова, медийно атаковавшего медицинского юриста Марину Агапочкину и эксперта Екатерину Мостовую. Часть 6

Медицинский юрист Агапочкина вскрыла подтасовки в общественно опасных действиях оппонентов — на примере обезличенной «истории болезни Горевой». Часть 7

Обнаружился ещё один штрих к «схеме» работы «команды адвоката Ченцова»: «История болезни» Ляпкиной Журналистское расследование Евгения Ющука. Часть 8

«По надуманной аргументации адвоката Бориса Ченцова судом нанесен очередной удар». Свердловский суд отверг аргументы о «сговоре» на основе соцсетей и давней работы. Журналистское расследование. Часть 9