В пятницу стало известно, что приемные родители Германские из Екатеринбурга, забившие до смерти своего сына летом 2018 года, не смогли оспорить первоначальное решение суда. Они будут отбывать назначенные им сроки (9 лет и 10 месяцев мужу и 9 лет жене). Подобные новости в очередной раз поднимают вопрос о приемных семьях, опеке и структурах ПДН.
Существует две формы попечительства — усыновление/удочерение или опека. Если ребенок или несколько детей берутся под опеку, гражданин получает от государства заработную плату за выполнение родительских обязанностей за каждого воспитанника. Кроме того, на каждого ребенка выплачивается пособие на покупку необходимых вещей.
Неофициально сирот, по разным причинам оставшихся без попечения родителей, делят на «грязных» и «чистых». «Грязными» считаются те, кто родились в неблагополучных семьях, где родители злоупотребляли наркотиками или алкоголем, возможно, в нескольких поколениях. «Чистыми» — те, у кого родители погибли в результате несчастного случая. Если сироту забирают в приемную семью, опекун берет на себя обязательство защищать интересы ребенка, в том числе обеспечивать право на образование. Сироты из неблагополучных семей часто страдают так называемой «педзапущенностью», потому что им никто не уделял внимания и не занимался ими. Компенсация этих временных отклонений становится также обязанностью опекуна.
В Нижнем Тагиле есть семья, через которую прошло больше 20 приемных детей. Чиновники городской администрации очень гордятся ею, как и сама мать-героиня. У нее есть даже государственная награда. Вот только фундамент этого подвига — здоровье некоторых сирот.
Мы намеренно изменили их имена, не называем приемную мать и номера учебных заведений. Во-первых, из-за требований закона, а во-вторых, чтобы в будущем защитить детей, попавших в эту приемную семью, от неприятностей и психологических травм.
Сейчас под опекой проживают десять ребят, в основном из реабилитационных центров и из неблагополучных семей. Некоторые из них посещают общеобразовательную школу.
Именно учителя и забили тревогу: им стало казаться, что родительница оказывает на воспитанников психологическое давление, граничащее с насилием.
При этом у педагогов не было инструментов влияния на приемную мать. Она отказывалась от совместных психологических консультаций, предпочитала решать вопросы по детям в кабинетах администрации или публично, на глазах у других родителей и учеников. Если педагоги пытались обсудить положение некоторых воспитанников этой семьи через чиновников, им намекали, что вмешиваться не стоит.
По закону если у ребенка, которого хотят усыновить или взять под опеку, есть родные братья и сестры, они должны быть взяты все вместе: семья не должна разлучаться, считают в государственных структурах. Заслуженная опекунша всегда брала не по одному ребенку, а сразу несколько братьев и сестер. Однако девочки у нее всегда были в любимицах, им покупалась соответствующая возрасту одежда, они посещали кружки и секции. Мальчишки часто ходили в том, что им уже мало, одному из них опекунша не купила соответствующие возрасту очки. А «малышовых» мальчик стеснялся и в школе не надевал — об этом ЕАН рассказал учитель, которая на протяжении семи лет наблюдала за воспитанием детей в этой семье.
Но для проверок, которые устраивали службы опеки, все дети одевались в чистую и новую одежду, чтобы произвести впечатление образцово-показательной семьи. Один педагог вспоминает: на одном из совместных со службами опеки патронажей братья из двух семей собрали вещи и умоляли специалистов забрать их обратно в приют. Но формальных причин для этого у проверяющих инстанций не нашлось. Позже дети отказались от своих слов, как полагают учителя, под воздействием матери.
Кстати, психологи из школы использовали особые методики, чтобы понять, что на самом деле происходит с детьми: опекунша запрещала детям выносить сор из избы.
«Она сама делала из детей с вполне сохранным интеллектом, пусть и с некоторой запущенностью, пациентов с психическими отклонениями. И, как мне кажется, намеренно. Один мальчишка попал ко мне на занятие в первом классе развитым по возрасту, а к пятому классу она «сделала» ему диагноз ЗПР», — рассказывает специалист.
Если в семье под опекой находится ребенок с ограниченными возможностями здоровья, опекун получает доплату. На протяжении всего своего «опекунского трудового стажа» приемная мать прогнала через конвейер психиатрического диспансера в Екатеринбурге нескольких детей, у которых изначально к этому не было показаний.
«Наверняка в клинике их пичкают психотропными лекарствами. Они обратно в школу возвращались в удручающем состоянии, спали прямо на уроках или в коридорах, какая уж тут учеба», — рассказывает другой школьный педагог.
Опекунша использовала следующую схему: она брала в семью братьев и сестер из реабилитационных центров, устраивала их в учебные заведения, а потом отправляла в психиатрический диспансер на месяц и через ПМПК (педагогическая медико-психологическая комиссия) «выправляла» детям диагнозы.
Ребенок с диагнозом под опекой — это не только прибавка к жалованью, но и возможность снова отправить его в клинику или «на каникулы» обратно в детский дом.
Схема дала сбой именно на занятиях с психологами. Статус инклюзивной школы предполагает, что дети с ОВЗ посещают занятия со специалистами. Один воспитанник заслуженной опекунши рассказал педагогам все тайны, и оказалось, что образцово-показательная семья — это всего лишь витрина. Мать могла наказывать детей, лишая их пищи, отбирать очки и другие важные для них вещи.
Разбирая с подопечным учеником кражу в магазине, специалисты выяснили, что опекунша могла запретить воспитанникам заходить на кухню за шалости. Школьные педагоги рассказывают, что один мальчик всю начальную школу ходил в памперсе, который родительница запрещала снимать, поэтому ребенок подвергался насмешкам со стороны одноклассников.
В присутствии других родителей и учителей приемная мать (а она заставляла взятых в семью сирот называть ее только так) могла позволить себе называть детей дураками и дебилами. При этом вся ответственность за невыполненные домашние задания перекладывалась на учителей, с непростыми детьми в семье не занимались.
Однако все эти «психологические приемы» кажутся детским лепетом по сравнению с преступлением, которое происходило под крышей опекунского дома и которое сейчас расследует нижнетагильская полиция. Как свидетельствует из показаний одного мальчика, старший брат совершал над ним сексуальные насильственные действия — сначала в реабилитационном центре, куда они попали из биологической семьи, затем в оздоровительном лагере, а после — в приемной семье на протяжении как минимум года. У опекунши в доме есть камеры, насилие совершалось при помощи младшего брата, который удерживал жертву. Трудно поверить, что приемная мать ничего не знала. Более того, как стало известно ЕАН, она приняла решение отказаться от «насильника» и рассказала об этих эпизодах в органах опеки.
Для разлучения родных братьев и сестер необходимы веские причины. Старший ребенок был сдан в детский дом весной, а в августе пришло время его забирать, и опекунше пришлось писать отказную. Со слов пострадавшего мальчика, старший брат совершал сексуальное насилие и над сестрой (семья состоит из трех разновозрастных мальчиков и шестилетней девочки). Девочка рассказывала все опекунше, но та якобы не поверила.
По данным источника ЕАН в правоохранительных органах, сейчас нижнетагильская полиция проводит доследственную проверку — проводятся опросы педагогов, служб опеки, детей и членов приемной семьи. Если вина старшего брата будет доказана, он может отправиться в колонию для несовершеннолетних, а его жертвы останутся с другим насильником, которая приказывает называть ее матерью.
Просим рассматривать данную публикацию как официальный запрос к главе СК РФ Александру Бастрыкину, поскольку речь идет о безопасности и здоровье несовершеннолетних, а также возможных преступлениях, которые были скрыты.
